Белоомские рубли: как на фабрике бывшего контрабандиста напечатали 16 млрд

Материал из серии, посвященной 100-летию Белой столицы

Сегодня в здании, являющемся объектом культурного наследия, расположились кальянная, мастерские, фотостудии. Просто зайдя в одну из них уже можно ощутить дух рубежа XIX и XX веков. Но мало кто спускался в подвалы здания – их регулярно подтапливают грунтовые воды. ИА «Город55» смогло спуститься. Момент был угадан, и собралась целая делегация: попасть в помещения помог увлеченный историей омич Сергей Киргинцев, исследовать старинную фабрику – историк-краевед Александр Лосунов. Также связь держал главный архивист Исторического архива Омской области Дмитрий Петин и неожиданно оказавшийся в компании электрик, принятый за еще одного историка (двух ведь мало), но в итоге покинувший место действия. Так осмотр старинного здания перемежался рассказами из его истории.

С чего все началось

В конце XIX века в Омск приехал уроженец Таганрога Яков Серебряков вместе с сыном Георгием. К тому времени в городе существовала табачная фабрика Протармаса на улице Семинарской (современной улице Жукова), открытая в 1893 году. Тот пытался наладить сбыт табака из южных районов Российской империи и Турции, собственный омский табак рос откровенно невкусный и подходил только для самосада. Но бизнес не задался.

Серебряков, армянин по происхождению, сколотивший, как говорят, свой капитал тем, что занимался контрабандой, в 1897 году выкупил фабрику. Управляющим и затем владельцем стал Серебряков-младший. За ближайшие 5-7 лет он стал одним из крупнейших производителей табака в России и самым крупным в Сибири. А для большей прибыли нужны были бОльшие площади. Купили землю на соседней Варламовской улице (ныне Декабристов), и в 1901 году построили новое здание фабрики, не забывая придерживаться архитектурных тенденций эпохи – узорной кирпичной кладки, арок Монье. По ходу осмотра видно, что не все эти детали сохранились. К тому же некоторые арки заложили, а вместо них в стенах прорубили квадратные проемы уже явно после революции.

Сам Серебряков к 1917 году смог завоевать рынок в основном за счет табака дешевых сортов, так как другим российским фирмам было невыгодно везти его за Урал, и продуманной системы сбыта, когда киоски размещались на ж/д станциях вдоль Транссиба. В Омске арендовался магазин на Дворцовой улице в доме Е.Г. Батюшкиной (она, кстати, тоже пострадает от установления белого режима, но об этом ИА «Город55» расскажет отдельно).

«Особый прием Серебрякова состоял в том, что в качестве рекламы отдельно продавались гильзы для папирос, которые нужно было набивать, и отдельно продавался табак.

Он паковался в красивые жестяные коробки с фирменным рисунком возлежащей дамы. На крышке было написано «Фабрика Серебрякова в Омске и Томске», где у Серебрякова было представительство. А на первой Западно-Сибирской торговой выставке 1911 года коммерсант в качестве презента изготовил фирменную пепельницу», - заметил Александр Лосунов.

Наши эксперты полагают, что для хранения табака и были прорыты просторные подвалы. Здания того времени вообще строились с подвалами. Помимо складов, там могли быть помещения, приспособленные для проживания рабочих. Так, у табачной фабрики в цоколе проглядываются окна, по большей части невидные снаружи. Такое не редкость. Пока здания проседали, надстраивались дороги. К примеру, при реконструкции верхней части улицы Ленина строители откопали цокольный этаж с окнами у музея Врубеля, а при работах в нижней части – еще у одного здания того же века постройки.

«Но мы знаем, что табак должен храниться в исключительно сухих условиях, - вернул краевед к теме встречи делегацию, повсюду отмечавшую сырость, пружинистый от влаги пол и конденсат на потолочных перекрытиях. - Поэтому надо полагать, что подвалы были сухими. Увеличение поступающих грунтовых вод связано, видимо, со строительством соседних зданий, прокладкой дорог. Возможно, повредили дренажную систему, и подвалы оказались затоплены. Мы знаем это по той же улице Ленина, где стояла вода».

В итоге к 1914 году капитал предприятия вырос с 250 до 300 тыс. рублей, модернизированное производство стало давать 8 тыс. пудов табака в год вместо начальных 4,4 тыс. На фабрике трудились 120 рабочих. Состояние коммерсанта уже оценивалось в миллион рублей, и тот рассчитывал выйти на международный рынок, как внезапно потерял фабрику: сначала ее национализировали красные, а затем реквизировали белые. Последние, правда, обещали выплатить компенсацию, но не вспомнили об этом в пылу борьбы за власть.

До осени 1918 года фабрика еще работала, а потом у белой власти встал вопрос – на что себя содержать?

Правительство, армию, которая обходилась по 7 млн в день. Был золотой запас, вывезенный белыми из тайников Российской империи, но также требовалась своя денежная система.

Те самые 16 миллиардов

Прежде в Сибири деньги не печатали никогда. Это дело чрезвычайно сложное. В Минфине правительства Александра Колчака появилось новое подразделение – Экспедиция заготовления государственных бумаг, аналог современного госзнака. Сначала ее разместили в Омской крепости у военных топографов, а потом – в реквизированной фабрике Серебрякова. Завезли печатные машины, обучили персонал. Возглавил процесс Сергей Степанович Ермолаев, выписанный из Москвы, видный специалист полиграфического дела. До революции он работал в скоропечатне Левенсона, выпускающей книги для императорского двора. Как и все остальные, он хотел выжить: после свержения императора не стал сторониться белых, а через год будет печатать уже для красных.

На фабрике любил бывать министр финансов омского правительства Иван Андрианович Михайлов. Заметки о его приездах регулярно появлялись в газетах. В отличие от верховного правителя, который в связке с фабрикой не упоминался. За время его власти в Омске напечатали порядка 16 млрд рублей, а также выпускали государственные бланки, агитпродукцию. Причем в связи с эвакуацией в ноябре 1919 года эмиссию увеличили. По оценкам историков, в переводе на современные деньги общая сумма исчисляется миллионами рублей.

«Омские деньги – один из брендов Гражданской войны, это была одна из крупнейших эмиссий. Пусть они и не имели реального обеспечения.

Деньги ходили от Прикамья до Дальнего Востока включая северный Китай. И по инерции продолжали использоваться после падения белой власти вплоть до лета 1920 года, когда их просто перестали принимать», - рассказал главный архивист Исторического архива Омской области Дмитрий Петин.

Он же отмел миф о подземном ходе в сторону улицы 10 лет Октября, который мог бы располагаться за одним из замурованных проемов подвала: «Ходы в Омске ищут постоянно. История живет мифами. Но логики его постройки я не вижу. Деньги вывозили под военизированной охраной Минфина сразу в банк и казначейство».

В то же время были и все сопутствующие проблемы. Активно работали фальшивомонетчики. Дело в том, что сибирские деньги были не лучшего качества. Ермолаев сделал, что мог: были неплохие машины, специалисты, но бумага и краска не всегда отличались качеством. Случался и брак, как на любом производстве, и воровство. Так, однажды вышла газетная заметка о том, что пропала пачка свежеотпечатанных купюр. Фабрику закрыли, стали обыскивать. На следующий день нашли пропажу в подсобке.

В целом работать на фабрике считалось престижным. При небольшой средней зарплате в 400-700 рублей в месяц отличившимся сотрудникам давали жилье. Тогда как по всему городу был кризис с жилплощадью, и снимали не просто комнаты, а углы в квартире. Кроме того, печатники, художники, литографы фабрики могли ходить на курсы по науке и искусству.

Тривиальный итог

В ноябре 1919 года белые сдали Омск и уехали в Иркутск, эвакуировав и производство денежных знаков. Естественно, фабрику Серебрякову не вернули. Он работал счетоводом губпродкома, чтобы содержать семью. Что хуже, с приходом красных бывшего успешного коммерсанта стал преследовать губЧК.

Серебряков был под арестом с августа 1920 года по обвинению в службе в белой армии, приговорен к расстрелу, но в феврале 1921-го дело пересмотрел и закрыли «за отсутствием состава преступления».

Сегодня он считается реабилитированным, его имя занесено в Книгу памяти жертв политических репрессий Омской области. Есть сведения, что в возрасте около 50 лет он умер от тифа, как и многие.

О самой фабрике того времени тоже не слишком много информации, с сожалением отмечают историки. До областной типографии, которая до сих пор занимает часть помещений, но заметно меньших по объему, чем было поначалу, там размещались некоторые госучреждения, но какие именно – неизвестно. В 1989 году фабрике присвоили статус объекта культурного наследия и взяли под охрану.

Во время ремонтов сотрудники типографии находили разные отсылки и к Серебрякову, и Колчаку: старые бумаги, которые безжалостно сдали в макулатуру, агитки и бракованные деньги.

Ничего не менялось в истории старинного особняка до 2013 года, когда региональное Минимущества решило отдать здание на приватизацию. Это объяснили плохим техническим состоянием памятника и отсутствием бюджета на его реконструкцию. С шестой попытки, в 2014 году, это удалось. Торги выиграло ООО «Вояж» Андрея Гаврилова, предложив 15,9 млн рублей за само здание и 956 тыс. за землю под ним при стартовой цене аукциона в 31,9 млн. Условиями были – реставрация памятника и приспособление под современное использование.

В августе 2017 года компания продала половину ИП Юрию Караже. Причем ИП было зарегистрировано несколькими днями ранее. Одноименное ИП существовало с января 2004 года по апрель 2010-го. Теперь оба собственника поровну несут охранные обязательства. По данным Минкульта, в них входит ремонт водосточных труб до конца 2018 года, разработка проекта ремонта фасада до 2020 года и его проведение до 2022 года. Кроме того, предприниматели отвечают в целом за содержание здания и прилегающей территории.

Источник: ИА «Город55»